Эпилог
Различными путями идут люди к концу
своего пути. Имея свой маршрут, я никогда не допускал даже мысли о том, что
когда-нибудь буду писать мемуары... Но эти строки являются всего лишь точным
воспроизведением тех событий, в которых мне довелось участвовать. Естественно,
что все пережитое за эту неделю наложило отпечаток на всю мою оставшуюся жизнь.
Быть инвалидом войны 1 группы в нашем государстве — это тяжкое бремя, которое
непосильным грузом ложится на плечи изувеченного человека. Не столько физические
тяготы становятся невыносимыми, сколько моральные переживания от общения с
окружающими людьми, которые абсолютно открыто демонстрируют как положительные,
так и все свои отрицательные качества...
Я пытался вернуть себе хотя бы малую
часть той прежней жизни. Я старался вести себя, как и прежде, но все пережитое
изменило меня не только с внешней стороны, но и мое внутреннее восприятие
окружающего мира. Моя внутренняя боль накапливалась во мне и в необходимый
момент извергалась наружу, тем самым преображая мою внешнюю сущность, расставляя
жизненные ценности и ее же грязь по своим местам и называя вещи своими
именами...
Через год на поминках один офицер
шутливо напомнил мне, что я так и не почистил его автомат. Я сразу узнал его по
голосу и попытался было подобрать соответствующий обстановке ответ, но моя боль
уже говорила за меня сквозь стиснутые зубы:
— Если бы этот автомат был сейчас у
меня, то я бы пристрелил тебя, как собаку.
Никогда еще мои губы не произносили
столько лютой и холодной ненависти, и я был поражен своей жестокой реакцией на
шутливый тон говорившего. Мне даже стало не по себе. Хоть эти слова были сказаны
тихо, но они были услышаны всеми присутствующими участниками Первомайки и
родственниками доктора, которые все отлично поняли... Стало тихо и напряженно,
как будто погибшие заглянули на свои собственные поминки... Через пятьдесять
минут я направился домой и, обдумывая в дороге все сказанное, внезапно понял,
что не мог сказать ничего другого... Память о моем погибшем сержанте стала для
меня превыше всех мирских отношений с некоторыми...
17 января 1998 года я написал
несколько строк из предисловия этой книги, но на большее у меня не хватило сил.
Ознакомившись с февральским номером журнала «Солдат удачи», я попытался
продолжить восстановить истинную картину всего произошедшего, но опять не смог...
Как-то в поезде дальнего следования я встретил врача, который смог внимательно
выслушать мои переживания по поводу лживых и клеветнических «версий» о событиях
в Первомайском. «Словоохотливые участники контртеррористической операции по
обезвреживанию банды Салмана Радуева, уже однажды предавшие нас той январской
ночью, продолжали предавать меня, моих чудом выживших в этом аду друзей и павших
товарищей.
По совету этого психолога я изложил
на бумаге до мельчайших подробностей все то, что я делал, говорил, слышал, видел
и думал. Следуя рекомендациям того же врача, я должен был все написанное сжечь.
Но, закончив рукопись, я понял, что
не смогу этого сделать. Мои товарищи прожили яркую жизнь и достойно приняли свою
смерть, чему я остаюсь единственным свидетелем. Если бы я сжег свои воспоминания,
то я предал бы своих соратников, отдавших жизнь за всех вас.
Ради того, чтобы полковник Стыцина,
капитан Косачев, старший лейтенант Козлов, лейтенант Винокуров, сержант Бычков,
солдат Коленкин и неизвестный связист продолжали жить в нашей памяти, и была
создана эта книга.
|