Организационно-правовые основы военной службы в России

 (Часть 1.3)

СОДЕРЖАНИЕ:

     Учебные заведения флота России в XVIII – начале ХХ вв.

Неформальные офицерские организации русской армии в XVIII – начале ХХ вв.

Роль церкви в организации русской армии и флота      в XVIII – начале ХХ вв.

Российские военные и военно-морские суды      в XVIII – начале ХХ вв.

Пеницитарная система русской армии и военно-морского флота в XVIII – начале ХХ вв.

УЧЕБНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ ФЛОТА РОССИИ В XVIII – НАЧАЛЕ ХХ ВВ.

 

     14 января 1701г. был издан высочайший указ об учреждении в Москве школы «математических и навигацких, т. е. мореходных хитростно искусств учения». Школа подчинялась оружейной палате, а в ученье набирали «добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением».

Первым учителем был англичанин Фарварсон, в 1698г. вступивший в русскую службу. В 1715г. учреждена Санкт-Петербургская Морская академия, или академия морской гвардии. Петр Великий лично следил за ходом обучения своей морской гвардии и собственноручно написал перечень наук, чему должно было «учить детей». Первым директором был француз, барон Сент-Илер.

В 1752г. был основан по образцу сухопутного морской шляхетский кадетский корпус на 360 учеников Воспитанники старшего класса назывались гардемаринами, а двух младших – кадетами.

Для помещения Морского корпуса был отведен дом, бывший Миниха, на Васильевском острове, на углу набережной Большой Невы и 12-й линии. В 1762г. корпус переименован в Морской кадетский. В 1771г. все постройки корпуса сгорели, и он был переведен в Кронштадт, где оставался до 1796г.

В царствование Екатерины II для улучшения кораблестроения было основано «училище корабельной архитектуры», впоследствии преобразованное в «морское инженерное училище».
Павел I, сохранивший и по вступлении на престол звание генерал-адмирала, в ноябре 1796г. выразил желание, «чтобы колыбель флота, Морской кадетский корпус, был близко к генерал-адмиралу», и приказал перевести корпус в Санкт-Петербург. В 1826г. число воспитанников увеличено до 505. В 1827г. при корпусе учрежден офицерский класс. При общей реформе военно-учебных заведений в 1860-х гг. Морской корпус был переименован в Морское училище и получил в 1867г. новый устав.

В 1891г. восстановили прежнее наименование – Морской кадетский корпус. Действующее положение о корпусе высочайше утверждено 22 февраля 1894г. Управление Морским корпусом было вверено директору (он же начальник Морской академии) при участии учебно-воспитательного совета и хозяйственного комитета. Комплект воспитанников был доведен до 320 человек. Программа Морского кадетского корпуса включала всего 6 классов, с годичным курсом в каждом: три младших назывались общими, три старших – специальными. Для поступления в младший общий класс требовались познания в объеме курса первых трех классов реального училища. Прием производился в ходе состязательного экзамена, причем преимущество замещения казенных вакансий предоставлялось детям военных чинов морского ведомства. Окончившие удовлетворительно полный теоретический и практический курс гардемарины (звание носили воспитанники старшего класса) производились в мичманы. Неспособные по болезни к военно-морской службе награждались гражданскими чинами Х или XII класса.

НЕФОРМАЛЬНЫЕ ОФИЦЕРСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ РУССКОЙ АРМИИ В XVIII – НАЧАЛЕ ХХ ВВ.

 

     Главной неформальной организацией русской армии было военное собрание, которое учредили для офицеров нескольких частей, квартирующих в одном месте, на основании правил «Положения 1884г.» об офицерских собраниях, устраиваемых в отдельных частях. Собрания имели целью взаимное сближение членов офицерского общества и поддержку между ними правильных товарищеских отношений, развитие в среде офицеров военного образования, доставление им развлечения в свободное от службы время, удешевление жизни офицеров.

Для достижения данных целей при собраниях по мере возможности организовали библиотеку, столовую, фехтовальный и гимнастический залы, стрельбище и т.п., устраивались танцевальные и музыкальные вечера, домашние спектакли, лекции, сообщения, разборы и решения тактических задач и пр. В здании собрания были запрещены маскарады, азартные игры и карточная игра не на наличные. Все штаб- и обер-офицеры, служащие в части, обязательно состояли действительными членами собрания, временными членами могли быть врачи и чиновники военного ведомства, офицеры, состоящие в запасе, и др., гостями могли быть как военнослужащие, так и гражданские лица, но они вводились в состав собрания не иначе как по рекомендации членов. Семейства членов собрания и гостей допускались только в особо назначенные для того дни и часы. Подпрапорщикам, эстандарт-юнкерам и подхорунжим всякого рода игры в собрании запрещались, вольноопределяющиеся в собрание не допускались. В офицерских собраниях должны были соблюдаться все требования дисциплины. Общие собрания действительных членов ежегодно избирали распорядительный комитет, хозяина собрания (он же заведующий столовой), библиотекаря и др. лиц. Средства офицерского собрания брались из суммы, отпускаемой казной на улучшение общественного быта офицеров, и членских взносов офицеров.

Наряду с дисциплинарною властью начальства по отношению к офицерам в России практиковалась дисциплинарная власть товарищей в лице судов общества офицеров (суды чести), которые учреждались при полках и вообще отдельных частях войска. Они рассматривали такие поступки офицеров, которые, хотя и не подлежали действию уголовных законов, но не совмещались с понятиями о воинской чести и доблести офицерского звания, а также случающиеся между офицерами ссоры. Суд чести мог приговорить виновного к удалению из полка. Суду общества офицеров подлежали одни обер-офицеры; жалобы на решения данного суда не допускались, равно как и просьбы приговоренных к удалению из полка о предании суду для оправдания.

 

РОЛЬ ЦЕРКВИ В ОРГАНИЗАЦИИ РУССКОЙ АРМИИ И ФЛОТА В XVIII – НАЧАЛЕ ХХ ВВ.

 

    Военное духовенство имеет своим назначением исполнение духовных треб для лиц военного звания.

Уже Карл Великий заботился о том, чтобы при войске находилось достаточное число духовных лиц. С возникновением регулярных армий военное духовенство получило прочную организацию и образовало самостоятельное ведомство. В XIX – XXвв. в Австрии управление военным духовенством принадлежало полному апостолическому викарию, который назначался императором по соглашению с папою; если викарий имел епископский сан, то он назывался полевым или армейским епископом. Во Франции в 1880г. военное духовенство в смысле самостоятельного ведомства было почти совсем упразднено, особые священники состояли только при отрядах, расположенных в местах, где поблизости нет церкви. Германия не имела общеимперского законодательства о военном духовенстве. В Евангелической церкви Пруссии военное духовенство находилось в заведовании военного обер-пастора.

В допетровской Руси духовные лица временно прикомандировывались к полкам или патриаршим приказом, или непосредственным распоряжением царя. Более прочная организация была дана военному духовенству Петром I. По Воинскому уставу 1716г. при каждом полку должен был состоять священник, а указом 1719г. они появились на каждом корабле флота. На судах обычно находилось по одному иеромонаху, иногда назначались священники и не из монахов, особенно вдовые и бессемейные. Для наблюдения за находившимися на кораблях духовными лицами назначались на время плавания особые иеромонахи под названием обер-иеромонахов или начальных священников. Что касается сухопутных войск, то в мирное время наблюдение за полковыми священниками входило в круг обязанностей местных епархиальных властей; в военное время Воинский устав предписывал назначать особых обер-полевых священников на правах обер-иеромонахов. Первое назначение таких обер-полевых священников относится к 1746г. Все перечисленные чины военного духовенства состояли в подчинении Синода.
Коренные преобразования в управлении военным духовенством последовали при Павле I. Указом от 4 апреля 1800г. должность обер-полевого священника была сделана постоянной; ему поручено «главное начальство» над полковыми священниками в административном и судебном отношениях. Первый обер-священник, протоиерей Озерецковский, получил право непосредственного обращения, помимо Синода, с епархиальными архиереями. С воцарением Александра I Озерецковскому было приказано по всем делам и вопросам испрашивать предварительного разрешения Синода и ему же представлять отчеты. В 1815г. при образовании главного штаба вооруженных сил российской Империи в его состав была введена новая должность обер-священника с подчинением ему духовенства гвардии, а позже и гренадерского корпуса. Этот обер-священник назначался по непосредственному усмотрению императора, а обер-священник армии и флотов – из кандидатов Синода.

В 1858г. обер-священников переименовали в главные священники. С 1883г. слились должности главных священников гвардии и гренадер, армии и флота. Еще в 1853г. власть обер-священников была расширена в том смысле, что им была предоставлена известная дисциплинарная власть над военными священниками, а также право назначать и увольнять священноцерковнослужителей военного ведомства без испрошения на каждый раз предварительного разрешения Синода. Расширялось и ведомство обер-священников путем присоединения к военному ведомству неподвижных церквей, прежде состоявших в ведении епархиального духовенства. Отношения между военным и епархиальным духовенствами в XVIII и в первой половине XIX вв. были далеко не удовлетворительные. Крайне скудное содержание, отпускавшееся казной, вынуждало полковых священников отыскивать дополнительные источники в исполнении треб в приходах епархиальных церквей, иногда с некоторым ослаблением церковных правил и всегда с материальным ущербом для приходского духовенства. Впоследствии возможность подобных столкновений была устранена. Российское правительство приняло меры к улучшению и обеспечению положения военного духовенства. 12 июня 1890г. высочайше было утверждено «Положение об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств», учредившее звание «протопресвитера военного и морского духовенства», которого избирал Синод. Протопресвитер в обязательном порядке утверждался высочайшею властью и находился в непосредственном подчинении Синоду. При протопресвитере учредили духовное правление, которое состояло из канцелярии и присутствия. Духовное правление находилось в таких же отношениях к протопресвитеру, как консистория – к епархиальному архиерею, но круг дел, подведомственных духовному правлению, был шире, чем круг ведомства консистории. Духовное правление ведало и духовно-учебным делом военного ведомства, и призрением заштатных священнослужителей, вдов и сирот военного духовенства, а также опекой и попечительством над сиротами лиц военного духовенства.

Военные священники состояли при подвижных церквах в войсковых частях и при соборах и храмах неподвижных. Церкви военного ведомства были с приходами из обывателей и без приходов. Военные священники в обязательном порядке совершали таинства и молитвословия для воинских чинов в церкви и домах, не требуя за то вознаграждения. Для ближайшего наблюдения над духовенством войск, входящих в состав дивизии, протопресвитер назначает дивизионного благочинного. На места военных священников и диаконов протопресвитер избирал из кандидатов на должность и представляет местному архиерею дело о каноническом утверждении и рукоположении лиц, еще не посвященных в пресвитерский и диаконский сан, а для священнослужителей перемещаемых испрашивал святительское благословение служить на новом месте.
Епархиальный архиерей имел право надзора за военным духовенством, служащим в пределах его епархии. Ему же принадлежал суд над военными священниками. С архиереем право суда над военными священниками разделял и протопресвитер, но только по таким проступкам, для обнаружения которых не требовалось производства формального следствия и за которые назначалось лишь дисциплинарное взыскание. На решения протопресвитера могла быть подана жалоба в Синод.

Флотские священники назначались протопресвитером из иеромонахов и вдовых священников. В случаях безотлагательной надобности совершить духовную требу, например, окрестить слабого младенца или напутствовать умирающего, военный и епархиальный священники были обязаны исполнять требы друг за друга по первому приглашению, но с письменным о том извещением; венчание же лиц, не принадлежащих к приходам военных церквей, военным священникам воспрещалось.

В 1891г. в ведомстве протопресвитера военного и морского духовенства состояло: 12 соборов, 3 домовые церкви, 806 полковых, 12 крепостных, 24 госпитальных, 10 тюремных, 6 портовых, 34 при разных учреждениях, всего 407 церквей, а лиц: протоиереев – 106, священников – 337, протодиаконов – 2, диаконов – 55, псаломщиков – 68, всего – 569, из них 29 были с академическим образованием, 438 с семинарским и 102 с училищным и домашним. При русских войсках и военных учреждениях состояли еще римско-католические капелланы, находившиеся в ведении административного декана, и лютеранские дивизионные проповедники с адъюнктами; кроме того, в варшавском округе при штабе каждого из расположенных там трех армейских корпусов учредили в 1887г. по одной должности евангелическо-аугсбургского проповедника. В 1879г. это не православное духовенство было допущено к участию в эмеритальной кассе военно-сухопутного ведомства. В казачьих землях в ведении военного министерства состояло магометанское духовенство.

РОССИЙСКИЕ ВОЕННЫЕ И ВОЕННО-МОРСКИЕ СУДЫ В XVIII –

НАЧАЛЕ ХХ ВВ.

 

    Военные суды существовали уже в Афинах и в Риме. В римском праве выработался принцип, в силу которого военному суду подсудны не только воинские, но и все преступления, совершаемые солдатами. Данный принцип сохранялся долгое время в европейских странах, за исключением Англии, где военному суду, по общему правилу, подведомственны только преступления специально военные.

До введения военно-судебной реформы 1867г. высшие ревизионные военные суды в России представляли аудиториаты. Их было 5, по числу министерств, заведовавших отдельными силами или корпусами: 1) для сухопутной армии – при военном министерстве, 2) для флота – при морском, 3) для чинов Горного корпуса – при министерстве финансов, 4) для чинов корпуса лесничих при министерстве государственных имуществ, 5) для инженеров путей сообщения – при Главном управлении путей сообщения и публичных зданий.

Два первых назывались генерал-аудиториатами, а остальные аудиториатами. Несмотря на различие названий, власть их была одинакова. Генерал-аудиториат военного министерства состоял из председателя, 6 штатных членов из высших военных чинов и из нескольких сверхштатных членов, которые могли быть назначены из чинов гражданского ведомства. В морском генерал-аудиториате заседали флагманы (морские генералы). В состав горного аудиториата входили члены совета корпуса горных инженеров и др. лица горного ведомства, назначавшиеся Высочайшею властью, председательствовал в нем или начальник штаба означенного корпуса, или директор департамента горных и соляных дел, по старшинству в чине. Лесной аудиториат состоял из нескольких генералов и полковников корпуса лесничих. Аудиториат главного управления путей сообщения и публичных зданий состоял из товарища главноуправляющего (председатель), начальника штаба и трех других членов по Высочайшему назначению. Решения аудиториатов и генерал-аудиториатов по важным делам приводились в исполнение только после высочайшего утверждения.

Все делопроизводство по заведованию личным составом Военно-судебного ведомства было сосредоточено в главном военно-судном управлении. Подготовкой к занятию военно-судебной должности в военно-окружных судах занимались специальные кандидаты, на которых председателем суда возлагалась защита подсудимых. Из среды кандидатов назначались также военные следователи и помощники военных прокуроров. Военные следователи по поручению военного начальства производили предварительное следствие в следующих случаях: 1) когда военнослужащими нарушались законы дисциплины и военной службы, хотя бы в деле и участвовали лица гражданского ведомства, 2) когда военнослужащими совершалось преступление в месте, состоящем в исключительном ведении военного начальства, 3) когда преступление не против дисциплины и военной службы совершалось одними военнослужащими при отправлении службы в месте, не находящемся в ведении военного начальства. Во всех остальных случаях следствие производилось не военным, а судебным следователем. Военно-прокурорский надзор подчинялся главному военному прокурору, который вместе с помощником состоял при главном военном суде. При каждом военно-окружном суде имелся военный прокурор и его помощники. Обязанности военно-прокурорского надзора были аналогичны с обязанностями прокурорского надзора при судах гражданского ведомства.
       Долгое время (до военно-судебной реформы 1867г.) военные суды в России были закрытыми. В основание реформы были положены коренные начала судебных уставов: состязательность, равноправность сторон, устность и гласность, и по мере возможности они согласовывались с особенными условиями военного строя. Военно-судебный персонал должен был совмещать юридическое образование с действительной военной службой. На практике пришлось отступить от закона вследствие недостатка военных, имеющих диплом юриста. Поэтому часто в военных судах заседали опытные и уважаемые офицеры, не имеющие юридического образования.

Более важные дела (об офицерах, а также о преступлениях нижних чинов, влекущих за собою лишение или ограничение прав состояния) находились в юрисдикции военно-окружных судов. В их состав входили: а) постоянные члены – председатель и военные судьи в числе, определенном штатами, б) временные члены (2 штаб- и 2 обер-офицера), которые назначались по распоряжению главных начальников военных округов на 4-х месячный срок. Обвинение поддерживалось военным прокурором; подсудимому разрешалось иметь защитника, причем по делам о преступлениях, не связанных с военной службой, защитником могло быть гражданское лицо. Менее важные дела, касающиеся проступков нижних чинов, были подсудны полковым судам, состоявшим из председателя (штаб-офицера), 2 членов и делопроизводителя (обер-офицеры). Решения полкового суда в некоторых случаях переходили на рассмотрение военно-окружного суда, приговоры последнего могли быть обжалованы в кассационном порядке в главном военном суде, который включал председателя и членов, постоянных и временных. Два члена главного военного суда назначались Высочайшей властью из числа генералов, командующих частями войск в Петербурге или его окрестностях.

При главном военном суде состоял главный военный прокурор. Военные суда выносили решения по уголовным делам следующих военнослужащих: 1) лица военного звания, состоявшие на действительной военной службе, за все преступления и проступки, за исключением нарушений постановлений о печати, которые подлежали ведению общих судебных установлений с соблюдением лишь некоторых особенных правил, указанных в военно-судебном уставе; 2) лица военного звания, не состоявшие на действительной военной службе (т.е. не входившие в состав войска, но состоящие в воинских чинах), – лишь за преступления и проступки, относящиеся к нарушению обязанностей военной службы; 3) чины запаса – за неявку по призыву на действительную службу или к учебным сборам, за преступления и проступки, совершенные во время этих сборов, за нарушение требований дисциплины и воинского чинопочитания во время ношения форменной военной одежды; 4) гражданские чиновники военного ведомства – за должностные преступления и за нарушение правил военной дисциплины. Уволенные в отставку предавались военному суду лишь за те совершенные во время службы преступные деяния, которые были связаны с нарушением обязанностей военной службы. Если преступление совершалось соучастниками военного и гражданского ведомств, то дело о них совокупно рассматривалось судом гражданского ведомства. Однако если при этом затрагивались интересы военной службы и дисциплины, то все соучастники предавались военному суду.
Лицам военного звания наказание назначалось в соответствии с военно-уголовными законами. По закону 4 сентября 1881г. в местностях, находящихся на чрезвычайной охране, генерал-губернаторам, а где они отсутствовали – министру внутренних дел, было предоставлено право передавать на рассмотрение военного суда отдельные дела о преступлениях. Кроме того, в прочих местностях, не объявленных на чрезвычайном положении, министру внутренних дел по соглашению с министром юстиции было предоставлено право предавать военному суду гражданских лиц за преступления государственные, а также за некоторые преступления против порядка управления.
Во время войны учреждались: 1) суды полковые и корпусные при самих войсках, сопутствующие им во всех передвижениях, 2) на путях военных сообщений и в тылу армии – суды этапные (на правах полковых) и суд тыла армии, которые постоянно пребывали в определенной местности. Кассационное присутствие учреждалось в тылу армии. Решение дел без предварительного производства следствий распространялось на все вообще преступления и проступки. Сокращены были процессуальные сроки. Вызов свидетелей, находящихся вне места производства суда, предоставлялся на усмотрение суда. Защита была предоставлена самому подсудимому. Главнокомандующий обладал правом устранять кассационные жалобы и протесты по делам, требующим немедленного исполнения наказания. В военное время юрисдикция военных судов значительно расширялась, и им были подсудны: 1) лица, принадлежавшие к войску, безразлично, находились ли они в строю, в военном управлении или при войсках, 2) военнопленные до обращения их в гражданское ведомство, 3) жители неприятельских областей, занимаемых армией, за преступления, означенные в прокламации главнокомандующего, а также в случае соучастия с лицами, подлежащими военному суду. Военному суду по законам военного времени подлежали гражданские лица в местностях, объявленных на военном положении, по преступлениям, указанным в Высочайшем указе о введении чрезвычайного положения.
Как и в армии до 1867г. главный военно-морской суд представлял генерал-аудиториат. После его ликвидации в портах Балтийского флота был открыт при морском министерстве главный военно-морской суд с задачами и полномочиями главного военного суда, а также военно-морские суды в Петербурге и Кронштадте.

В 1868г. такой же суд был учрежден в Николаеве. В 1882г. с упразднением должности главного командира порта в Петербурге состоялось закрытие там военно-морского суда. В 1888г. военно-морской суд был учрежден во Владивостоке. В остальных портах работали военно-морские следователи или помощники военно-морских прокуроров.

ПЕНИЦИТАРНАЯ СИСТЕМА РУССКОЙ АРМИИ И ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА В XVIII – НАЧАЛЕ ХХ ВВ.

 

    С ограничением применения телесных наказаний в русской армии, использовавшимися, равно как и смертная казнь, в XVIII – первой половине XIX вв., военное министерство приступило к устройству особых мест заключения для воинских чинов, приговоренных судом к исправительным наказаниям. В 1867г. были изданы положения о военно-исправительных ротах, военных тюрьмах и крепостном арестантском отделении. Нижние чины, приговоренные к отдаче в военно-исправительные роты, не исключались из военного ведомства, но время пребывания в этих ротах не зачислялось в срок службы. Для исправления арестантов был организован особый режим: постоянный труд, соблюдение молчания, строгое исполнение установленного внутреннего порядка, умственное и религиозное обучение. Все арестанты разделялись на 2 разряда: испытуемых и исправляющихся. В 1875г. было 19 военно-исправительных рот.

По воинскому уставу о наказаниях, изданному в 1891г., было решено заключать в военно-исправительные заведения военного ведомства лишь тех, которые совершили служебные преступления. Все остальные нижние чины, осужденные за общие преступления, немедленно после приговора исключались из военного ведомства и передавались гражданскому начальству для отбытия наказания на основании общих законов.
С изменением контингента лиц, отправляемых в военно-исправительные заведения военного ведомства, пришлось изменить и сам характер заведений, а также уменьшить их размеры и число, поэтому было решено военно-исправительные роты преобразовать в дисциплинарные роты.

В России были целые дисциплинарные части (батальоны, роты и команды) – места заключения для нижних воинских чинов. В дисциплинарные батальоны и роты (команды присоединены к ним Положением 1892г.) попадали преимущественно за воинские преступления, они имели целью исправить не порочного человека, а солдата, не подчиняющегося условиям военной службы, их цель – поставить провинившегося в более суровые условия военной службы, приучить его «к требованиям дисциплины и обязанностям строевой службы».

Направление в дисциплинарные батальоны, роты и команды назначалось по приговорам военно-окружных и полковых судов. Как наказание самостоятельное, оно сопровождалось только ограничением некоторых прав и преимуществ по службе и переводом в разряд штрафованных; если же оно определялось в замену общего наказания, то влекло за собой лишение некоторых особенных, личных и по состоянию осужденного присвоенных прав и привилегий. Наказание имело 4 степени: высший срок 3 года, низший – 1 год. Каждый дисциплинарный батальон и каждая дисциплинарная рота были отдельными войсковыми частями, организованными на одинаковых с войсковыми частями условиях.
      Отданные в дисциплинарные части именовались заключенными, но носили одежду форменного военного покроя, а не арестантскую. Заключенные располагались в общем помещении обычным казарменным порядком, но казарма обносилась оградой, ворота в часть строго охранялись; без особого разрешения никому из посторонних вход за ограду не дозволялось. Свидания допускались по общим тюремным правилам, притом «с крайней разборчивостью» и «сколь можно реже». Заключенные обучались строю, гимнастике, фехтованию, стрельбе, Закону Божьему и грамоте. Строевые занятия производились не только внутри, но и вне ограды. По усмотрению командующего войсками округа содержание караула при дисциплинарных частях могло быть возлагаемо на состав заключенных. Порядок дня определялся расписанием, время, назначенное для отдыха, заключенные могли проводить в казармах или во дворе. Состоящие в разряде исправляющихся получали увольнения за казарменную ограду одни, без конвоя, как для исполнения служебных поручений, так и по собственной надобности. Отличающимся особенно хорошим поведением и знанием службы срок заключения сокращали до 1/6 части.
      В общем ряду карательных мер почти все уголовные кодексы XIX – начала XX вв. имели так называемое исключительное наказание, назначаемое за такие деяния, которые, несмотря на свою тяжесть, не заключали в себе ничего позорного или бесчестного. Подобным наказанием в русском праве было заключение в крепость. В Своде Законов уголовных 1832 и 1842гг. наказание это не упоминалось, но на практике встречались случаи его применения в административном порядке. В Уложение 1845г. оно было внесено в разряд действующих по примеру иностранных законодательств. Крепость отнесена была к разряду исправительных наказаний и назначалась за недонесение о содеянном преступлении, за оскорбление дипломатических агентов, за дуэль, за некоторые государственные преступления и т.п. Заключение в крепости разделялось на 5 степеней, на срок от 4 недель до 4 лет. Высшие две степени (от 1 года и 4 месяцев) сопровождались лишением некоторых особенных прав и преимуществ.

Исключительный характер заключения в крепости запрещал переход к нему при смягчении непосредственно поставленных над ним в лестнице наказаний: ссылки в отдаленные, кроме Сибирских, губернии и заключения в тюрьме с лишением всех особенных прав и преимуществ.

Содержащиеся в крепости занимались работами только по собственному желанию, Военно-уголовный устав 1839г. упоминал в числе наказаний о «заточении в крепостной в каземат», но в дальнейшем такое наказание отменили. Нижним чинам заключение в крепости не назначалось.

Кроме заключения в крепости военно-уголовное законодательство предусматривало еще заточение – совершенно своеобразное уголовное наказание, определяемое не судом, а Высочайшей властью или в военное время властью главнокомандующего, вследствие ходатайства суда о замене этим наказанием смертной казни или ссылки на каторжные работы, или ссылки в Сибирь на поселение, притом – только за воинские преступления. Заточение в крепости определялось сроком от 10 до 20 лет и сопровождалось исключением со службы, с лишением чинов.

Низшее исправительное наказание для нижних чинов всех категорий в России осуществлялось в военной тюрьме. Стать заключенным военной тюрьмы можно было как за воинские, так и за общие преступления, если последние не влекли за собой лишения воинского звания и исключения с военной службы. Сопровождалось ограничением некоторых прав и привилегий по службе, а для не пользующихся особыми правами сословия — переводом в разряд штрафованных арестантов. Наказания в военной тюрьме имели 5 степеней. Низшая мера 1 месяц, высшая – 4 месяца. Сроки соответствовали заключению в тюрьме гражданского ведомства на время от 2 месяцев до 1 года и 4 месяцев, а также кратковременному аресту на время от 3 недель до 3 месяцев. Для офицеров военная тюрьма могла быть заменена гауптвахтой на срок от 1 до 6 месяцев. Время, проведенное в заключении, из срока действительной службы не вычиталось.
Первые военные тюрьмы были учреждены в 1867г. на началах строгого одиночного заключения, т.к. в основу их был положен принцип увеличения суровости наказания за счет продолжительности. По первоначальному положению осужденные обязаны были провести весь срок заключения безвыходно в своей камере. Положением 1883г. строгость одиночного режима была значительно смягчена. Еще раньше, в 1875г., высший срок заключения был сокращен с 6 месяцев до 4. Заключенный проводил в своей камере и день и ночь, там же он работал и получал пищу. В случае болезни он отправлялся в госпиталь, но время пребывания в госпитале исключалось из срока заключения. Ежедневно все заключенные выводились из камер для физических упражнений (маршировка и гимнастика) и для прогулки. При всех мероприятиях в военной тюрьме было обязательным молчание. Свидания заключенным не дозволялись.
Одновременно с армией в 60-х. гг. XIX в. создавалась Пеницитарная система Морского министерства. Первым подобным заведением для предварительного заключения нижних чинов морского ведомства, состоящих под следствием и судом, была организована морская следственная Кронштадтская тюрьма.

Военно-морским уставом о наказаниях было предусмотрено учреждение для нижних чинов флота одиночных военно-морских тюрем одного типа с военными. В действительности существовали две военно-исправительные тюрьмы с общим дневным содержанием: одна – в Петербурге, другая, плавучая, – в Севастополе. Своей организацией они похожи на армейские тюрьмы, но сроки в них удвоенные: от 2 до 8 месяцев. Основные особенности тюрем следующие: время заключения вычиталось из срока обязательной военной службы (в отступление от общих правил устава), за проступки, совершенные во время заключения, срок содержания мог быть увеличен на 1/6 часть, при совершении заключенным побега или покушения на побег все предшествовавшее время заключения в расчет не принималось; как дисциплинарная мера назначалось заключение в темном карцере, с содержанием в цепях. Заключенные носили арестантское платье, при поступлении в морскую военно-исправительную тюрьму им брили усы и бороду. Первые 48 часов они проводили в одиночном заключении, а затем в течение всего дня работали и занимались военными упражнениями в общих помещениях при обязательном соблюдении молчания.
    Работы (портняжные, столярные, кузнечные, плетение матов и т.п.) были организованы рационально. Ни один заключенный не оставался праздным. Половина заработка заключенного удерживалась в пользу казны, другая половина составляла собственность заработавшего и могла быть потрачена им на не запрещенные в тюрьмах предметы. Свидания заключенным дозволялись с разрешения начальства. По истечении одной трети срока содержания заключенного могли перевести, в виде поощрения, в так называемое второе отделение, с более мягким режимом. Нижние чины, не подлежащие переводу в разряд штрафованных, содержались в течение всего срока заключения (от 3 до 8 недель) в одиночных камерах.

Благодаря пеницитарной системе военного ведомства в России в армии и на флоте появился целый социальный слой людей, которых называли штрафованные. Они представляли особую категорию нижних чинов, ограниченных в служебных правах и подлежащих за проступки телесному наказанию. Перевод в разряд штрафованных в мирное время мог быть назначен только по суду, а в военное – в дисциплинарном порядке. Как наказание самостоятельное, оно составляло карательную меру для нижних чинов, не пользовавшихся особыми правами состояния за преступные деяния по службе; как придаточное, оно присоединялось к отдаче в дисциплинарные части и к заключению в военной тюрьме. Оно сопряжено с лишением унтер-офицерского или ефрейторского звания и права на получение прибавочного жалованья и знаков отличия; сверх того, состоящие в разряде штрафованных могли быть подвергаемы в дисциплинарном порядке наказанию розгами до 50 ударов (а по суду при замене заключения в военной тюрьме – до 200 ударов), они не производились в унтер-офицеры или ефрейторы, не несли почетный караул, не пользовались временными отпусками, не увольнялись в отставку на общем основании.
     Исключение из разряда штрафованных по истечении не менее года после перевода предоставлялось власти командира полка; ранее года нижние чины могли быть прощаемы лишь в виде награды за храбрость в сражении или за другие отличные подвиги, с разрешения командира корпуса – в мирное время или начальника дивизии – в военное.

Источник: livenzev.sitecity.ru