02.08.06 09:35 AM

Лето – период отпусков, ожидания осеннего армейского призыва и воспоминания о весеннем. Лето – время принятия исторических решений. Верховный главнокомандующий В. Путин подписал изменения в отдельные законодательные акты РФ по вопросам прикомандирования и перевода военнослужащих, а также приостановления военной службы. Федеральный закон предусматривает переход с 1 января 2008 года на 12-месячную военную службу по призыву, изменение и отмену ряда оснований для предоставления гражданам отсрочек от призыва на военную службу, а также освобождение от призыва на военную службу студентов, прошедших подготовку на военных кафедрах и окончивших образовательные учреждения высшего профессионального образования.

Ура, товарищи пацифисты, штатские и новобранцы! Да здравствует профессиональная армия! Нет «дедовщине»!

Впрочем, как утверждают заинтересованные лица, «дедовщины» как таковой, как устойчивого армейского определения не существует. Говорит ответственный секретарь Комитета солдатских матерей Валентина Мельникова.

Мельникова: Во-первых, нет такого явления «дедовщина», потому что нет четкого соответствия между сроком службы и тем, как себя ведут люди в воинской части. К сожалению, этот термин был изобретен для того, чтобы завуалировать происходящее. Конфликты между солдатами разных сроков службы бывают разные, и самое главное – бывают конфликты между офицерами и солдатами. Поэтому мы называем это явление просто правонарушением: или нарушением прав человека, или преступлением против личности.

Мнение адвоката Специализированной коллегии адвокатов по оказанию помощи военнослужащим, работникам правоохранительных органов и другим гражданам Владимир Чумаков.

Чумаков: Прежде всего, надо определиться, что такое «дедовщина». Мы все говорим о «дедовщине», а что это такое? Надо дать сначала определение, а потом говорить, это можно или нельзя. Я начинал служить солдатом, когда служили еще три года, но вольно или невольно третьегодки и второгодки «учили» меня жизни. Грубо говоря, гоняли, но мордобоя не было. Учить старшие всегда будут. «Дедовщина» начинается с яслей, с детского сада, со школы, с института. Всегда старшекурсники имели какой-то приоритет перед вами в столовой, в общежитии, еще где-то.

Я сам неоднократно расследовал массу уголовных дел, поэтому считаю, что «дедовщина» – это понятие не правильное с точки зрения юриста. Если человек бьет другому физиономию, то это уже не «дедовщина», а уголовное дело.

Правозащитник Кирилл Подрабинек о «дедовщине» знает всё. В 70-е годы за очерк о «дедовщине» в советской армии был осужден советским судом.

Подрабинек: «Дедовщина» свидетельствует не только о социальном и политическом неблагополучии, хотя это очень яркий признак такого неблагополучия. Она свидетельствует еще о каком-то великом разладе между людьми и в самом человеке. Образно говоря, человек сошел с тормозов. Эта невероятная концентрация немотивированного насилия, садизма, излишнего, вне всяких материальных выгод, а просто от любви к насилию, свидетельствует о том, что с людьми что-то очень плохое произошло за последние, может быть, 70 лет.

Юридически дело обстоит так: если над военнослужащим в армии совершено насилие, он должен требовать возбуждения уголовного дела. Во-первых, он должен подать рапорт командиру. Во-вторых, он должен потребовать написания заявления в военную прокуратуру о возбуждении уголовного дела. Для того чтобы засудить «дедов», должно быть уголовное дело возбуждено. Но вы представляете себе военного прокурора, который будет возбуждать уголовное дело по каждому такому заявлению рядового? И что будет с рядовым в этом случае? Поэтому все эти уголовные дела возбуждаются постфактум, когда последствия уже столь тяжкие и когда их невозможно скрыть. Поэтому все-таки это единичные случаи, тогда возбуждается уголовное дело.

Прокуратура Приволжско-Уральского военного округа продолжает расследовать случай, произошедший в воинской части в Оренбургской области. До сих пор не известно, как военным удалось довести 19-летнего Радика Хабирова до комы. Парень попал из армии на больничную койку. Он выглядел как мумия и весил 28 килограммов. В той же коме до сих пор находится призывник из Екатеринбурга Алексей Зыков. Тюменец Михаил Кот госпитализирован с гниющей голенью. А в Челябинске все не может закончиться суд по делу искалеченного Андрея Сычева. И это только известные случаи. Говорит Вероника Марченко, председатель правления Фонда «Право матери».

Марченко: У нас гибнут от преступлений и правонарушений порядка 3 тысяч человек в год. Непосредственные медицинские причины могут быть самыми разными. Это могут быть выстрелы из оружия, удары ножом, повешение. Да, по-разному убивают. Могут закамуфлировать убийство под самоубийство, могут не оказать медицинскую помощь, потому что всему персоналу наплевать на этого призывника, ибо он априори рассматривается как симулянт. Любая жалоба на действительно плохое самочувствие воспринимается в армии, как попытка откосить. Поэтому поводов умереть в армии очень много. Тебе могут просто не дать лекарство в тот момент, когда оно тебе нужно. Вот и всё. До тебя пальцем никто не дотронется, но ты тихо и мирно умрешь, чего бы с тобой не случилось на гражданке, потому что на гражданке есть аптека за углом и есть человек, который сходит и купить тебе это лекарство. А в армии всем наплевать. Собственно ты – ничто, ты – быдло, ты – мусор. Тебя выкинут и через полгода возьмут нового.

Армия – достаточно закрытая изолированная система, которая построена на праве сильного. Обществу крайне сложно контролировать происходящие там события. В силу объективных причин это закрытая территория. Ну и безнаказанность, которая таким образом поощряется. Плюс отношение офицерского состава, который не может, не умеет, не хочет иначе поддерживать «дисциплину», кроме как с помощью так называемой «дедовщины». То есть, это полулегально признанная система, потому что ничего другого они не могут придумать. И благодаря ей они пытаются дисциплину удержать.

Брат Андрея пошел в армию весной. Через месяц попросил Андрея выслать денег, потом ещё и ещё. Потом Андрей удивился.

Андрей: После этого, где-то в начале июля он попросил меня выслать 3 тысячи рублей. Это были деньги на так называемый «откуп» от всяких неуставных обязанностей. Наподобие того, чтобы ночью не ходить за водкой без денег, или еще что-нибудь не выполнять. Обещали, если 3 тысячи рублей он добудет, то от него отстанут и не будут с такими вопросами приставать. Ну, выслал я 3 тысячи, взял квитанцию на почте, откуда посылал деньги, на имя некого Аслана Аслановича из Владикавказа. Не знаю, это его сослуживец или подставное лицо, но я выслал.

Спустя неделю брат Андрея сбежал из части, скрывался пять дней, был пойман. Сейчас он ждет суда и приговора – 6 месяцев дисбата.

Андрей: Он не может рассказать подробно. Знаете, у меня два брата служили до этого, но подробностей о себе никто не рассказывает. Рассказывают про других, что люди выпрыгивают из закрытых окон, но про себя никто не любит рассказывать. Сколько я ни общался с теми, кто отслужил, подробностей унижений про себя даже близким людям никто не любит рассказывать. И вряд ли расскажут.

По их рассказам про других чувствуется, что подобное происходит со многими. Там – боятся, когда здесь – стесняются, стараются скорее забыть. Но вот сейчас на этом все остановилось. Брат находится в прокуратуре, я – в Комитете солдатских матерей, пытаюсь что-то сделать, чтобы его не посадили, обосновать, что он покинул расположение части из-за того, что у него вымогали деньги и что он был под давлением, и в результате неуставных взаимоотношений убежал, а не потому, что не хочет служить. В военкомат он сам пришел, когда шел служить, не скрывался. Закончил техникум и пошел в военкомат.

С «дедовщиной» бороться нельзя или все-таки можно? Говорит руководитель информационно-аналитической службы Общероссийского общественного движения «За права человека» Евгений Ихлов.

Ихлов: В части – можно. Но реально нужно устроить полицейский террор. Привлечь осведомителей, увеличить количество военных прокуроров, которое и так достаточно высокое, штаты раздуты. Все это можно сделать. Но тогда армия исчезнет. Просто все будут друг за другом следить, писать доносы, ездить, проверять. Армия превратится в некий следственный изолятор, где находятся подозреваемые и где все время всё проверяется. Один барак – потерпевшие, другой – свидетели, третий – обвиняемые и т.п. Конечно, необходимо прекратить укрывательство, но проблема в том, что «дедовщина», это давно уже отмечено социологами, является универсальным инструментом, который обеспечивает отсутствие военных протестных выступлений и который поддерживает какую-то управляемость и дисциплину.

Из федерального закона. В целях поддержания войск, сил в постоянной боевой готовности при переходе к одногодичному сроку прохождения военной службы по призыву законом предусматривается осуществить этот переход в два этапа. На первом этапе, с 1 января 2007 года, перейти на полуторагодичный срок военной службы по призыву, и на втором этапе, с 1 января 2008 года, – на один год.

Кроме того, согласно внесенным изменениям для военнослужащих, прикомандированных к государственным органам, в которых предусмотрена государственная гражданская служба, предусматривается возможность увольнения их с военной службы в связи с переводом на государственную гражданскую службу.

Вступление в силу федерального закона предусматривается с 1 января 2007 года.

Говорит зам. главного редактора–военный обозреватель «Ежедневного журнала» Александр Гольц.

Гольц: Когда есть приказ свыше и социальный заказ, в стране сразу прошли показательные суды. Но если на самом деле всерьез говорить о судебном преследовании «дедов», то надо преследовать значительную половину, а может быть и больше, солдат второго года службы. В отсутствие профессиональных сержантов в российской армии (в советской армии никогда не было профессиональных сержантов) на кого-то надо было возложить поддержание дисциплины в казарме. И естественным образом это было возложено на солдат старшего года службы, которые начали устанавливать эту дисциплину своими, понятными только им методами, то есть с помощью кулаков. Ну а дальше, по мере общего озверения общества, с появлением в казарме людей с тюремным опытом это становилось все более и более жестоким.

Говорит старший научный сотрудник Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений Владимир Евсеев.

Евсеев: Призывная армия практически не занимается боевой подготовкой. Основное время она занимается самообеспечением. То есть, ходит в наряды, причем достаточно часто, через сутки солдаты заступают в караул. Это очень тяжело физически, даже для молодого человека. В этих нарядах, особенно по столовой или в караулах, люди начинают между собой сталкиваться, здесь нужно распределять какие-то виды работ. И существует такая тенденция, которая не всегда контролируется, что кого-то перегружают. В настоящее время это порой приводит к тому, что солдаты старших возрастов перекладывают часть своих обязанностей на солдат младших возрастов. То есть, речь идет о «дедовщине».

Если говорить о полностью контрактной армии, то проблема неуставных взаимоотношений есть даже в такой армии, она только несколько видоизменяется. Но если в армию людей забирают силой, это всегда будет приводить к возникновению «дедовщины».

Совет от правозащитника Кирилла Подрабинека.

Подрабинек: Я один случай знаю, когда солдат себя так поставил, что всё. И от него отступились. Но он два года служил, в сущности, в конфронтации со всей казармой. Ни в коем случае не сгибайтесь. А если у вас нет такой силы, то лучше сгибаться, потому что просто убьют, ты сойдешь с ума или повесишься. Противостоять можно. Потому что за свою жизнь опасаются все, в том числе и «деды». Если, например, твердо сказать главному «деду», что если меня хоть пальцем кто тронет, причем все равно кто – старослужащий или молодой солдат, я ночью в первую очередь убью тебя. И если будет понятно, что это не пустые слова, а твердые намерения, может быть, от такого солдата и отступятся, не исключено.

Напоследок из личного опыта, совсем не о контрактной армии, а о «дедовщине» и как с ней бороться.

В далеком советском 1988 году 15 новобранцев-москвичей, приписанных к спортроте Закавказского военного округа, разрядников, каэмэсов и мастеров спорта по дзюдо, штанге и боксу по ошибке отправили в сухумский стройбат в Багмаран. Так уж получилось. Местные «деды» были несказанно удивлены и счастливы, просто подарок: нежданно-негаданно целых 15 москвичей-салабонов. Но их счастье оказалось недолгим. В первую же ночь школы молодого бойца салабоны, невзирая на лица старослужащих, еще до полуночи изуродовали ими пол багмарановского стройбата. Подождали, пока приедет подмога с другого стройбата, и изувечили подмогу.

На утренней проверке командир с удивлением констатировал, что впервые видит таких москвичей, которые безбоязненно бьют «дедушек» и, что особенно удивительно, держатся плечом к плечу. И торжественно пообещал «закопать» этих самых, мягко скажем, нехороших молодых, чего бы это ему ни стоило. Старослужащие тактично промолчали, но от физического воздействия демонстративно отказались. С «дедовщиной» на Багмаране было покончено на целых три дня. А потом странные москвичи уехали в свою спортроту служить Советскому Союзу.

Извините за армейскую лирику. Навеяло…