«На Руси веселие есть пити – не можем без того быти». 

В каждой стране мира народ всегда потребляет алкогольные напитки, которые являются частью его культуры в широком понимании этого слова. Вместе с тем, думается, что нигде, кроме как в России, чрезмерное увлечение водкой и вином не приобретает столь масштабный характер, превращаясь подчас в обыкновенное пьянство. Возможно, что мы даже не придаем значения истории потребления алкогольных напитков и пьянства в России, которые, как увидим ниже, иногда находились в прямой зависимости от масштабных исторических процессов в нашей стране, хотя об этом не принято громко говорить.

 Алкогольные напитки в Древнем мире. 

Когда следует подчеркнуть старинное происхождение какого-либо явления, события, мы говорим: «в глубокой древности…». Так и в этот раз. Потреблять крепкие напитки люди стали в глубокой древности, задолго до Рождества Христова. Точно также как мы не знаем даты изобретения колеса, мы не знаем, когда люди научились выпивать. Вероятно, очень скоро после того, как человек перешел от стадии обезьяны к более совершенному облику и стал заниматься общественно значимыми работами, т.е. скотоводством и сельским хозяйством.

В Малой и Передней Азии, Египте люди стали возделывать дикий виноград для приготовления вина приблизительно с 4-го тысячелетия до н.э. – в античности было известно до 150 сортов винограда! Виноделие являлось наиболее доходной отраслью сельского хозяйства Древнего мира. Сбор винограда для крестьян всегда занимал особое место в их повседневной жизни. Праздники сбора винограда получили широкое отражение в изобразительном искусстве. О пьянстве неоднократно говорится в древнейшем литературном произведении Гомера «Одиссеи». Кроме виноградного вина, в древности приготовляли и пили плодовое вино – из яблок, груш, фиников.

Спиртные напитки знали и китайцы, которые приготовляли одурманивающие напитки из плодов финиковой пальмы. Императорский эдикт от 1116 г. до н.э. провозглашал среди китайцев вредность порока пьянства и устанавливал тяжелые наказания для провинившихся, вплоть до смертной казни!

Очень ценилось в Древнем мире вино Римской империи. Так, кельты за каждую амфору с вином платили по рабу; квалифицированные рабы-виноградари ценились втрое дороже, чем рабы-земледельцы. В Древнем Риме застолья всегда сопровождались развлечениями, музыкой, застольными песнями и т.п. Во время пиршества соблюдались многочисленные обычаи: полагалось обязательно выпить за здоровье всех присутствующих, вспомнить об отсутствующих друзьях, воздать благодарение богам. Нередко устраивались состязания в питье и обмен импровизированными остротами.

Как известно, вино древние греки и римляне редко пили неразбавленным – обычно в него добавлялась вода или лед. Древние спартанцы на глазах молодежи специально поили чистым вином илотов (рабов), дабы продемонстрировать подрастающему поколению, насколько смешным и презренным становится человек, злоупотребляющий спиртным напитком. Вместе с тем необходимо помнить, что древнее вино приготовлялось значительно крепче, чем нынешнее.

Выпивка в Древней Руси. 

«Крепкие одурманивающие напитки» были известны нашим предкам, славянам, которые злоупотребляли ими, независимо от принадлежности к тому или иному социальному слою общества. По сообщению арабского писателя ибн-Фадлана, «они [славяне] сильно преданы вину, пьют его и днем, и ночью, так что иногда умирают с кружкою в руке». Особенно большие возлияния происходили при похоронах, во время тризны. Этот обычай дошел и до наших дней. Иностранцы утверждали, «что ни один народ в мире не предан этому пороку [пьянству] в такой мере, в какой предан ему наш народ».

Первоначально водки славяне не знали, и употребляли следующие алкогольные напитки, по крепости не уступающие ей (данные термины абсолютно далеки от современного смысла); в области приготовления «зелий веселящих» наши предки достигли величайшего искусства. Во-первых, вино, которое получали из Византии; во-вторых, мед, популярный и среди древних германцев и литовцев, скандинавов (добрая чаша старого русского меда была способна свалить с ног даже физически сильного человека); в-третьих, квас, близкий по крепости к современному пиву; в-четвертых, сикера, своеобразный алкогольный напиток, напоминающий финиковую водку; в-пятых, пиво (термин, первоначально обозначающий любое питье и напиток вообще, и в XII - XIII вв. имеющий широкое толкование); в-шестых, ол (олуй) – напоминающий современное пиво, приготовлявшееся с добавлением трав (хмеля, полыни); в-седьмых, березовица пьяная (в отличие от березовицы простой, т.е. безалкогольного напитка) – из березового сока. В IX - XIII вв. широкое распространение получают мед, вино, квас, березовица; остальные напитки постепенно исчезают.

По настоящему безалкогольными считались вода и сыта. Отметим, что четкой грани между алкогольными и безалкогольными напитками в Древней Руси не существовала. Так, наши предки употребляли, как говорилось выше, пьяную и простую березовицу, пьяный и простой квас. Даже сыту можно было приготовить как слабоалкогольный напиток, если дать ей настояться. Вероятно, только с обыкновенной водой наши прадеды ничего не могли поделать…

  В героическом эпосе нашего прошлого, в былинах, повсеместно встречаются упоминания о «веселиях», где пьяный разгул неразрывно связан с богатырской молодецкой удалью. Так, Илья Муромец похвалялся, что «по семи ведер пива пьет». Он же требует от князя Владимира Красно Солнышко, чтобы в Киеве на три дня были открыты для народа кабаки и пивоварни, в которых с утра до ночи пьянствует с буйной «голью кабацкой».

С какой любовью описывает сказитель другого былинного героя:

«Ай тут-то Добрынюшка Никитич

Да брал он чару зелена вина в полтора ведра,

А брал чару единой рукой,

Выпивал он чару на единый дух,

Да и турий рог выпил меду сладкого ».

С древних времен вину придавали и целебную силу. Один из древнегреческих врачей даже сказал, что «едва ли могущество богов равняется пользе, приносимой вином». Вспомним, что Илья Муромец, «сиднем сидевший» тридцать лет в родном селе Карачарово, излечился «чарочкою питьица медвяного», которое ему поднесли калики (странники) перехожие.

«Как выпил Илья чару питьица медвяного –

Богатырское его сердце разгорелося,

Его бело тело распотелося » –

и почуял в себе Илья Муромец «силушку великую». В Московской Руси врачебные свойства вина получили дальнейшее продолжение и официальное признание. В царских аптеках широко применялись целебные настойки и декокты (в медицине: то же, что и отвар).

В 988 г. на Руси произошло знаменательнейшее событие – князь Владимир Красно Солнышко принял православное крещение и крестил Русь. Как гласит легенда, Владимиру предлагалось выбрать одну из нескольких религий. В частности, предлагали ему принять ислам. «Веруем Богу, - говорили мусульманские миссионеры, - а Магомет нас учит: свинины не есть, вина не пить, а в загробной жизни каждый правоверный получит красавицу…». «Сладко слушал» князь миссионеров, но не понравилось ему требование о «неядеянии мяс свиных и о питии отнюдь». Именно тогда Владимир и произнес знаменитую фразу: «На Руси веселие есть пити – не можем без того быти». Возможно, именно эти слова князь и не говорил, но характерно, что летописец вложил в уста Владимира именно данную фразу , а не какую-либо другую.

Церковь сразу повела борьбу против пьянства, но не против употребления алкогольной продукции вообще. В качестве одного из аргументов священники приводили слова апостола Павла: «Святые отцы не возбранили нам пити и ясти [т.е. пить и есть]… но отрекли объядения и пьянства». В Кормчей книге, которую православные священники почитают руководством при решении церковного суда, есть строки: «не грех пить вино». Св. Феодосий Печерский ( XI в.), игумен Киево-Печерского монастыря, восклицал: «О горе пребывающим во пьянстве! Пьянством ангела-хранителя отгоняем от себя, а злого беса привлекаем, ибо бесы радуются нашему пьянству». Тем не менее, борьба с пьянством продолжается до сих пор…

Летописи Древней Руси изобилует свидетельствами неумеренного возлияния не только простых русских людей, но и князей, с большим удовольствием предававшимся Бахусу. Например, в 1016 г. Святополк I Окаянный перед решительной битвой с Ярославом I Мудрым при Любече всю ночь проводит в пьянстве с дружиной (может быть, поэтому и проиграл сражение?). В летописях можно найти более откровенные примеры. «Куме, напьемся!» - предлагает гость хозяину. «Напьемся!» - соглашается хозяин, «и начаша пити».

Пьянство продолжается. Введение государственной монополии на производство алкогольной продукции.

Грустная картина попоек продолжалась и в последующих веках, пьянство все больше и больше становится народным пороком, о чем говорят как русские, так и иностранные источники. Например, французский капитан русской службы при Борисе Годунове Маржерет рисует поражающее воображение иностранца картину: «Все русские без различия, и мужчины, и женщины, и мальчики, и девочки заражены пороком пьянства самого неумеренного; духовенство не уступает мирянам, если еще не превосходит их; как только у них есть хмельное, русские пьют день и ночь, пока всего не осушат».

Современник Маржерета, итальянец Контарини пишет: «Главнейший недостаток русских – это пьянство, которым они еще хвалятся и презирают тех, кто не следует в этом отношении их примеру. Московитяне, с утра до обеда толкаются по рынкам и площадям, а день свой заключают в питейных домах: глазеют, шумят, а дела не знают».

Саксонский ученый А. Олеарий, бывший в России в 30-х гг. XVII в., рисует нам картину пирушки (которую лично наблюдал в Нарве), «на которой женщины тянули водку, нисколько не уступая в этом отношении мужчинам. Когда мужья вдоволь напились и хотели идти по домам, тогда жены энергично запротестовали против этого и, не смотря на полученные оплеухи, удержали за собою позиции. Когда же мужья окончательно спились и попадали на пол, жены преспокойно уселись на их спины и продолжали тянуть водку до тех пор, пока и сами не свалились в совершенно бесчувственном состоянии».

Пьяному веселью предавался не только простой люд, но и высшие круги русского общества. Особенно страдали от русского застолья иностранные послы, которых чины Посольского приказа усердно потчевали (не исключено, что и в интересах государства, стараясь выведать у них какие-либо тайны). Как заметил швед Петр Петрей, «кто не пьет лихо, тому нет места у русских». Спастись несчастные иностранцы могли только в двух случаях – либо притвориться пьяным, либо спящим. Самым потрясающим и одновременно трагическим примером неумеренного возлияния стала смерть одного царского посла за границей, пытавшегося доказать свое умение пить – от переизбытка «пития» он скончался…

  К середине XVI в. происходит падение нравственного облика церкви. Стоглавый собор (1551), на котором присутствовал и Иван IV Грозный, энергично выступил против пьянства среди черного духовенства. Еще в 1649 г. в монастырях запрещалось держать «пьянственное питие, опричь [кроме] кваса», за исключением праздничных дней.

В 1682 г. даже разбиралось дело о неблаговидных поступках наместника Брянского Свенского монастыря, который «у себя в келье пьет и ест со своими советниками и с челядники и с молодыми ребяты», и «питье хмельное держит у себя доброе, и безвременно у себя пьет и прохлаждается не только сам, но и последний челядник его в прохладе». Против падения нравов активно выступал ученый монах из Афонского монастыря Максим Грек, прибывший на Русь в 1518 г. Он бичевал пороки русского духовенства, заявляя, что его многие представители «светло и обильно напиваются по вся дни и пребывают в смесех и пьянстве, и всяческих играниях».

Во время правления великого князя Московского (позднее – великого князя) Ивана III Васильевича, в 1448-1474 гг. впервые в истории России предпринимается попытка введения царской монополии не только на производство и продажу спирта (получаемого из ржаного сырья), но и на все прочие спиртные напитки – мед и пиво, с которых ранее никогда не взимались налоги. В начале XVI в. русская алкогольная продукция начинает покорять заграницу (но не передовые западноевропейские державы) – ее начинают экспортировать в Швецию, Чудскую землю (Эстонию), земли Ливонского ордена. В 1553 г. первый русский царь Иван IV Грозный основывает в Москве первый «царев кабак» и сосредотачивает торговлю хлебным вином (т.е. водкой; термин «водка» появится значительно позднее) в руках исключительно царской администрации (с небольшими исключениями).

В правление Ивана Грозного крепкие напитки используются не только для увеселения души, но и в миссионерских целях для… принятия православия языческими племенами на Востоке! Так, в 1555 г. царь пишет в грамоте, дарованной казанскому архиепископу Гурию, где последнему рекомендуется «ласкою и приветом» склонять к христианству иноверцев, обильно угощая их медом и квасом (не забудем, что речь идет об алкогольных напитках). В 1597 г., при сыне и преемнике Ивана Грозного Федоре I , воеводе Пустозерска «повелено» отпустить 300 ведер вина (3,7 тыс. л) специально для обращения в православие самоедов (старое русское название народов, говорящих на самодийских языках – ненцев, энцев, нганасан, селькупов).

При Борисе Годунове царское правительство, желая пополнить казну, как никогда активно, принимается за борьбу против частного предпринимательства в сфере производства алкогольной продукции. Именно с Бориса Годунова начинается история государственной монополии на водку и другие спиртные напитки. Отныне по всей России прекращается торговля «веселящих душу зелий» в частных заведениях. Только в государственных кружечных домах и кабаках можно было употреблять горячительные напитки.

Кружечный дом, возглавлявшийся кабацким головой с подчиненными (целовальниками), представлял особое заведение. Здесь производили водку, пиво, находились ледники, склад и помещения для приемов для клиентов («питухов»). Если раньше кабаки открывались в неограниченном количестве в городах, селениях, ярмарках, то теперь их количество строго регламентировалось. Так, в селении, где проживало 500 душ, существовал только один кружечный дом.

Продажу алкогольной продукции осуществляли только целовальники, т.е. только государственные служащие, над которыми постоянно осуществлялся контроль. Вводилось временное ограничение для продажи водки и вина: в летнее время – с 3 час пополудни до часа до наступления вечера, зимой – тоже с 3 час пополудни, и только в светлое время суток. Если кто-то из «питухов» предлагал платье, товары предлагать в уплату за выпивку, целовальник должен был утихомирить клиента и препроводить его в специальный чулан, пока пьяница не проспится, затем – пожурить его и отпустить на все четыре стороны. Если из-за кабацкого головы или целовальника клиент упивался до смерти, виновного били кнутом, назначали ему выплатить штраф в 20 руб. семье умершего. (Строгие кары против пьяниц появились только в 1782 г.)

Результат нововведения кружечных домов не замедлил сказаться – доход Московского государства стал расти небывалыми масштабами.

Вторая и третья государственные монополии на водку. 

Начало XVII в. ознаменовалось Великой Смутой, кризисом и небывалыми потрясениями для всего русского общества и государства и приходом к власти династии Романовых, процарствовавших немногим более 300 лет. При Алексее Михайловиче Романове (сыне и преемнике первого царя из династии Романовых) произошли большие перемены в области производства и сбыта алкогольной продукции.

Из-за Смуты и падения государственного контроля, в России резко увеличились финансовые злоупотребления кабацких голов, резкое снижение качества водки из-за хищений сырья и т.п., что в итоге привело к значительным последствиям для государства, поскольку за несколько лет произошел… срыв посевных! В 1648 г. общую ситуацию в Москве и других городах усугубили т.н. кабацкие бунты, начавшиеся из-за неспособности должников-«питухов» выплатить кабацким головам и целовальникам деньги, взятые у них в долг за выпивку.

Бунты, конечно, подавили, но для окончательного регулирования положения с алкогольной продукцией Алексей Михайлович созвал Земской собор, получивший название «Собора о кабаках», ибо главным вопросом собора являлось реформирование питейного дела в России. В истории Западной Европы трудно найти аналоги, когда проблема со спиртными напитками приобретала столь важное значение для государства.

В одном из литературных произведений XVII в., в былинных традициях, продолжалось восхваление «питий»:

«Принимался он за питья за пьяныя

И испивал чару зелена вина,

Запивал он чашею меду сладкого,

И пил он, молодец, пиво пьяное.

Упился он без памяти,

И где пил, тут и спать ложился ».

Государство ужесточает контроль над производством и сбытом продукции – наступает период второй монополии (1652-1681), оказавшийся весьма непродолжительным. Петр I , не отменяя государственной монополии, частично ввел в России откупную систему, при которой частные лица обязывались вносить в казну определенную сумму налогов с продаж и производства алкогольной продукции, оставляя себе все, что получили сверх этого. Причины, толкнувшие Петра на подобный шаг, объясняются очень просто – государству требовались деньги, которые можно было получить только при свободной продаже водки и вина, т.е. без отсутствия строго фиксированной цены. Однако в 1697-1716 гг. в России все-таки существовал приоритет государства на производство и продажу водки.

В истории России вопрос о водке становится вопросом политическим – когда Россия становилось сильной державой, она вводила монополию, когда ей во что бы то ни стало требовались деньги, правительство отпускало цены. Возможно, из-за этого периоды полной государственной монополии на водку в России, как правило, не являлась длительной. Как показала практика, государственная монополия всегда была выгодна потребителю, поскольку в данном случае у водки был только один хозяин – государство, в случае с откупами – как минимум два (известно, что семь нянек – дитя без глаза).

Пьянство в России: накануне 1917 г. 

Со второй половины XVIII до начала ХХ в. в России отсутствовала государственная монополия на водку. Екатерина II передала право на винокурение дворянству, Павел I и Александр I пытались ввести государственную монополию, но не смогли. Николай I , Александр II и Александр III сохранили до ХХ в. бесхлопотную для государственного аппарата и разорительную для народа откупную (позже – и акцизную) систему, т.е. когда водку производят на государственных предприятиях и продают по твердой цене откупщику. В итоге государство кладет в собственный карман деньги два раза – при продаже с завода-изготовителя и определенный процент в результате розничной продажи.

В 1881 г. Совет министров, занимаясь «питейным делом», постановил заменить кабак на трактир, т.е. заведение, где можно было бы не только купить спиртные напитки, но и закуску, чтобы снизить риск быстрого опьянения. Впервые был поставлен вопрос ввести розничную бутылочную торговлю, однако из-за отсутствия развитой стекольной промышленности идею не удалось воплотить в жизнь. До 1885 г. водкой торговали на вынос только ведром (мера веса, равнявшаяся 12,3 л), а в бутылках продавалась только иностранная алкогольная продукция. Русские люди так и не приобрели культуру «пития» водки, препятствуя любым реформам, направленным на ограничение потребления спиртных напитков.

Начало ХХ в. ознаменовалось большими изменениями в сфере производства алкогольной продукции. Общественность и ученые подняли вопрос о состоянии дел в области потребления водки и вина и в 1902 г. в России повсеместно (первоначально в Пермской, Уфимской, Оренбургской и Самарской губерниях) была введена «казенная продажа питей». Продажа спиртных напитков разрешалась только в строго определенное время. Например, в обеих столицах и в крупных городах страны – с 7 час утра до 22 час вечера; в сельской местности – осенью и зимой продажа начиналась в 10 час и заканчивалась в 18 час, весной и летом – в 20 час. Во время общественных мероприятий – продажа полностью запрещалась.

В итоге под контроль государства попало практически все производство спирта и вся торговля винно-водочными изделиями. К реализации допускали только оплаченную акцизом (косвенный налог, установленный на каждый градус выкуренного спирта) продукцию, и только с казенных складов. Розничные цены при введении монополии практически не пострадали.

В 80-90-е гг. XIX в. русский ученый Д.И. Менделеев обращает большое внимание на технологию изготовления спиртных напитков и добивается на этом поприще больших результатов. Именно он разработал новую, более чистую спиртную продукцию (только русская водка «образца Менделеева» имеет крепость ровно 40 градусов) и настоял, чтобы для выработки единого стандарта среди крепких алкогольных напитков был принят термин «водка». Впервые данный термин был введен Елизаветой I в указе от 8 июня 1751 г. («Кому дозволено иметь кубы для двоения водок»), но не получил широкого распространения, и вновь стал употребляться только благодаря Менделееву. (В течение долгого времени слово «водка» являлось чуть ли не матерным словом, и на флоте, при выдаче водки команде корабля, употребляли выражение «винная порция».)

Однако введение в 1902 г. четвертой монополии пришлось на тяжелую годину в истории России – русско-японская война (1904-1905), Первая русская революция (1905-1907) и Первая Мировая война (1914-1918). Во время этих катаклизмов в некоторых губерниях, например, вводили полный запрет на производство и потребление водки. В полной мере монополия действовала только 7 лет – с 1906 по 1913 гг.

В связи с Первой Мировой войной, 2 августа 1914 г. правительство впервые в истории России пошло на беспрецедентный шаг – прекратило производство горячительных напитков, направив этиловый спирт на нужды фронта, т.е. в России вводился «сухой закон» (не распространявшийся на Финляндию и Царство Польское).

Пьянство и…. Великая Октябрьская социалистическая революция. 

Однако введенный «сухой закон» особо не соблюдался. Во время всеобщей мобилизации в августе-сентябре 1914 г. страну охватил пьяный разгул. Особенно печальными оказались события в Барнауле, где многотысячная толпа резервистов штурмом взяла винный склад, а затем в течение целого дня громила город. При усмирении беспорядков погибло более ста человек! Пьяные погромы повторились (но в меньших масштабах) при новых воинских призывах в 1915-1916 гг. – в Болхове, Михайлове, Гомеле и др.

Особенно страшные дни пьяных беспорядков и погромов пришлись на 1917 г. – год безвластия и анархии в стране, год «политического вакуума». Пьяные погромы 1917 г. возникли не на пустом месте – сказалось проявление «разбуженных социальных инстинктов, примитивно-плебейского понимания свободы как возможности вволю попить-погулять ». Здесь обошлось не без помощи революционных партий, которым была выгодна внутренняя напряженность – и большевикам, и анархистам, и др.

Летом 1917 г. волна погромов прошлась не только по столице, но и по провинции. 6-7 июля в Липецке солдаты-резервисты разгромили ликерный завод, причем трое от переизбытка поглощенного спирта скончались. 8 июля в Новочеркасске войска отбили один штурм нападавших на винные склады, но второй отразить не смогли. Началось повальное пьянство, в которое включились даже солдаты… посланные для наведения порядка.

Один из самых грандиозных погромов произошел в небольшом уездном городке Острогоржске Воронежской губернии, в котором после митинга, направленного против «богачей-кровососов», толпа, подстрекаемая криминальными элементами, двинулась… на винный склад! Приведем свидетельство очевидца как самое характерное описание для любого погрома и разгула «голи кабацкой»: «Началось нечто невероятное. Пили из ведер, солдатских котелков и просто перегнувшись через край огромного чана; пили тут же из бочек, пили во дворе, усевшись у стенок подвала. К заводу бежали со всех сторон всякие проходимцы. Теснота и давка в подвалах нарастали с каждой минутой. Солдаты, чтобы не лазать по гладким и скользким стенкам чанов и не черпать водку, перегибаясь через стенки, просто простреливали чаны из винтовок. Струйки водки лились прямо в котелки. Но, разумеется, большая часть спиртного стекала на пол. Вскоре в подвале ходили по пояс в водке. Кто падал, больше уже не вставал, тонул в ней. Тут же возникали драки пьяных из-за места у бочек и чанов, из-за прохода в подвалы. Все кончилось чрезвычайно печально. То ли кто-то, выпив, решил закурить в подвале и бросил горящую спичку, то ли кто-то зажег спичку, чтобы найти упавшего товарища, но вдруг в подвале вспыхнул пожар, который моментально охватил все помещение. Началась страшная паника. Все ринулись к выходам. Образовались пробки. Люди с громкими воплями выскакивали из подвалов и с воем катались по земле, стараясь потушить свою горящую одежду. Многие пьяные так и не выскочили, сгорели».

По традиционной официальной советской версии, накануне 25-26 октября (6-7 ноября) в Петрограде шли бои за обладание телеграфом, почтамтом, вокзалами. Впрочем, не меньшие бои (если не большие) разгорелись вокруг винных складов и погребов столицы. Ничто и никто не мог противостоять этому разгулу пьяных страстей: на свободу вырвался всесокрушающий дух вседозволенности со стороны самых низких и многочисленных социальных низов общества (к сожалению, составляющих большинство), по-простому – толпы , или, по выражению Л.Д. Троцкого, уличных отбросов.

Не следует видеть в беспредельном пьяном разгуле народных масс в период Октябрьской революции видеть нечто оригинальное – подобное происходило во время любых Смут в истории России. Даже былинный Илья Муромец (которого мы так любим прославлять), «обидевшись» на князя (не пригласил богатыря на пир), и тот воззвал к голытьбе:

«Вскричал-то Илья во всю голову,

Во всю голову зычным голосом:

«Ах вы, голь кабацкая, доброхоты царские!

Ступайте пить со мной заодно зелена вина,

Обирать-то маковки золоченые!»

Тут-то пьяницы, голь кабацкая,

Бежат , прискакивают , радуются :

«Ах ты, отец наш, родный батюшка!»

Пошли обирать о царев кабак.

Продавают маковки золоченые,

Берут золоту казну бессчетную

И начали пить зелена вина ».

Немногие знают, что Зимний дворец подвергался штурму дважды. Первый раз в достопамятную ночь на 26 октября, второй – несколькими днями позднее, когда народ заподозрил, что большевистские комиссары намереваются уничтожить вино и водку, хранившиеся в Зимнем дворце. В итоге солдаты и матросы взяли дворец вторично. По воспоминаниям людей из ленинского окружения, Владимир Ильич находился в эти дни в полной растерянности; «судорога подергивало его лицо». Один из организаторов революции 1917 г., Троцкий пишет в книге «Моя жизнь»: «Вино стекало по канавам в Неву, пропитывая снег. Пропойцы лакали прямо из канав». С большим трудом большевикам более или менее все-таки удалось восстановить порядок. Народу при этом погибло больше, чем во время первоначального взятия Зимнего дворца. Как писал знаменитый пролетарский писатель М. Горький, «за время винных погромов людей пристреливают, как бешеных волков, постепенно приучая к спокойному истреблению ближних».

То же самое происходило и в провинции. Так, 21 ноября разгрому подвергся винный склад в Борисоглебске (Тамбовская губерния). Погром, в котором участвовало до 4,0 тыс. солдат и горожан, перекинулся в город – грабили все магазины, что попадались под руку, частные дома, плебс бесчинствовал на улицах. У некоторых добыча оказалась столь велика, что приходилось искать извозчиков, чтобы отвезти ее. В конце 1917 г. пьяные погромы произошли в Ярославле, Моршанске, Сарапуле, Вышнем Волочке, Гжатске и др.

Хотя нарождавшаяся советская власть в декабре 1917 г. подтвердила наличие «сухого закона», в июле 1918 г. запретила самогоноварение, в действительности проследить за исполнением этих указов не могла. «Область потребления спиртного столь тонка и чувствительна, что каждое постороннее вмешательство грозило непредсказуемыми последствиями». Вместо водки народ использовал «заменители» спиртной продукции. Так, на Урале употребляли одеколон, лаки, политуру, денатурат.

Во время гражданской войны и первых лет после нее пьянство достигало необычайных размеров. Так, в Алтайской губернии в первые месяцы 1918 г. хлебопашцы израсходовали на самогон около 15 млн. пудов (1 пуд – 16,38 кг) зерна. Печально известным продотрядам, изымавшим у деревни зерно, крестьяне дали прозвище «пропойц народного доверия», а их способность потреблять дары Бахуса в неограниченном количестве приводила в удивление даже закоренелых сельских самогонщиков. В селе Машково Тамбовской губернии местные коммунисты отобрали у самогонщиков две бочки самогона, и их докладчик, без тени смущения сказал: «Когда отобрали эти бочки, то задумались, что с ними делать? Выпить? Ну и выпили». Из отчета председателя местного губернского исполкома в Саратове, общее положение в городе и округе летом-осенью 1919 г. выглядело следующим образом: «…пили все – и крестьяне, и милиция, и должностные лица, вплоть до председателя исполкома…».

Пьянство при Советской власти: ничего не меняется. 

Двадцать восьмого августа 1925 г. «сухой закон» был отменен – новой власти требовались деньги, а контроль над производством и продажей спиртной продукции сулил большие деньги. Доля от продажи спиртной продукции немедленно выросла с 2 процентов (1923-1924) до 12 (1927-1928). На ликеро-водочных заводах активно производят новую, советскую водку, получившую шутливое прозвище по фамилии председателя Совета Народных Комиссаров А.И. Рыкова – «рыковку». В соответствии с реалиями нового времени появляются своеобразные названия бутылок – «партиец» (0,5 л), «комсомолец» (0,25 л) и «пионер» (0,1 л).

В нашей стране водка всегда была больше, чем обыкновенная простая выпивка. Для этого требовалось создать жесткий контроль над массовым потреблением алкоголя в России. Для достижения поставленной цели Советской власти пришлось сражаться не с меньшим упорством, чем во время Гражданской войны.

В начале 20-х гг. пьянство принимало огромные масштабы; в сводках ГПУ появляется даже особая «пьяньсводка». «Пьянство в деревне усиливается, пьют даже дети»; «на участке Зареченском крестьяне продали школу, а вырученные деньги пропили»; «коммунист в пьяном виде бросил бомбу [скорее всего, речь идет о гранате] в крестьянский дом», - эти характерные сводки заполняли тогда правление ГПУ, предка знаменитого КГБ. Причины поголовного пьянства в 1917-20-е гг. более чем очевидны – русское общество переживало один из самых страшных катаклизмов за последние несколько веков, не имеющих аналогов в Истории: не только Первую Мировую войну, но и установление нового, страшного режима – советской власти и – как следствие прихода к власти большевиков – Гражданскую войну, когда в России за несколько лет произошло крушение дореволюционного русского общества…

Борьба с пьянством в Советской России приносила больше поражений, чем побед. Потребление алкогольных напитков в рабочей среде с 1924 по 1928 гг. возросло в восемь раз. В октябре 1926 г. в Ленинграде появляются первые в стране вытрезвители (весной 1927 г. в стране впервые появляются первые наркологические диспансеры). Повышается смертность в результате отравления некачественной спиртной продукцией – с 2,6 случаев на 100,0 тыс. чел в 1922 г. до 44 случаев в 1928 г.

Предполагалось, что центрами безалкогольной жизни станут коммуны и общежития, но в итоге пьянство поразило и их. «Жизнь в социалистических общежитиях просто способствовала развитию пьянства». Практически весь досуг рабочие и крестьяне проводили за бутылкой водки. В конце 30-х гг. ситуация ничуть не улучшилась: «В общежитиях города [Ленинграда] имеют место пьянство, хулиганство, драки; прививаются нечистоплотность и некультурность, в общежитии «Мясокомбината» нет никаких развлечений, целый день лишь играют в карты и пьют водку».

Советская власть принимала меры по борьбе с пьянством, которые возымели некоторое действие, хотя не столь большое, как надеялись. С 1926 г. начинается активная борьба против пьянства. В Уставе ВЛКСМ, принятым Х съездом в 1936 г., существовали требования к комсомольцам вести борьбу с неумеренным потреблением горячительных напитков. В одном из постановлений говорилось: «Борьба против пьянства ведется под лозунгами: пьянство… ведет к растрате, прогулам… разрушает социалистическую промышленность… пьянство – наследие старого быта царской России; пьянство несовместимо со званием коммуниста, комсомольца, нового человека». Однако, как поется в песенке из советского кинофильма, «в борьбе с зеленым змеем побеждает змей»…

Вместе с тем было бы несправедливо видеть в советском обществе сборище выпивох – советские люди совершали трудовые и боевые подвиги, погибали за свою страну. Однако нельзя скидывать со счетов мнение, что общее положение народа по сравнению с дореволюционным временем улучшилось. В России до 1917 г. никогда не вводились карточки в мирное время, как это произойдет в 20-30-е гг.! Потребление водки – катализатор нашего общества. Если народ пьет «горькую» в массовом количестве, следовательно, не все ладно в государстве.

Пьянство - враг нашего общества. 

После 50-60-х гг. ситуация с потреблением алкоголя несколько улучшилась, хотя по-прежнему являлась актуальной. По мере развития Советского государства в сфере производства алкогольной продукции усиливался контроль над качеством продукции; расширяется ассортимент – в 1970 г. появляется «Сибирская» и «Посольская» водка.

Широкое возмущение вызвало постановление советского правительства в 1985 г. о борьбе с пьянством, демонтаже ликеро-водочных заводов или их переоборудования в предприятия по производству безалкогольной продукции. В результате усиливается самогоноварение, употребление, как в первые годы советской власти, заменителей спирта (одеколона, денатурата), отравления людей, очереди за водкой, что привело к социальной напряженности в массах. Некоторые положительные итоги, конечно, существовали, но они явно оказались недостаточными и временными. В результате в 1990 г. правительство признало собственные ошибки.

По мнению ученых, в конце 90-х гг. ХХ в., приблизительно одна пятая часть населения России относится к категории «сильно пьющих», т.е. потребляет не менее одного стакана крепких напитков в день. Почти каждая третья смерть среди мужской половины россиян в той или иной мере происходит из-за увлечения алкоголем. Если раньше слово «пьяница» ассоциировалось с мужиком с сизым носом, то сегодня это все больше и больше относится к женщинам и подросткам. По мнению большинства наркологов, если мы будем пьянствовать также интенсивно еще два-три десятилетия, процесс деградации общества станет необратимым .

ПРИЛОЖЕНИЕ

Меры объема жидкостей (до 1917 г.):
Бочка = 40 ведер = 491,96 л.
Ведро = 12,3 л.
Винная бутылка = 1/16 ведра = 0,77 л.
Водочная бутылка = 1/20 ведра = 0,624 л.
Пивная бутылка = то же, что и водочная.
Чарка = 1/10 штофа = 2 шкалика = 0,123 л.
Четверик = 26,24 л.
Четверть = 1/4 ведра = 3,08 л.
Штоф = 2 водочные бутылки = 10 чарок = 1,23 л.
Шкалик (косушка) = 1/2 чарки = 0,06 л.